- Майкл Кент родился в Лондоне и воспитывался матерью-одиночкой, которая с малых лет твердила ему, что его отец – граф Кент. По сути он являлся незаконнорожденным сыном графа, а потому не имел никакого права претендовать на наследство отца, который кроме данной при рождении благородной фамилии только отстегивал Эбигейл деньги для сына, которого признавать отказывался.
- Майкл рос без отца, но нисколько не огорчался на этот счет, потому что мать окружила его заботой, и денег им хватало на двоих. Затем внезапно оказалось, что граф Кент не такой уж и тщедушный ублюдок, каким его считала Эбигейл, он перевел на счет сына приличную сумму денег, которая позволила Майклу поступить в Оксфорд. Как потом ворчала его мать, отец Майкла мог сделать это только для того, чтобы заткнуть ей рот, но ему в глубине души не хотелось в это верить. Несмотря на то, что он видел отца только над заголовками журналов, отчего-то ему казалось, что он любил его мать когда-то, а значит, любит и его.
- Когда Майклу исполнилось двадцать, он был уже на третьем курсе Оксфорда и собирался стать обыкновенным юристом, жениться и поселиться неподалеку от матери, но его жизнь перевернулась с ног на голову, когда он случайно познакомился с Анной Кент – своей сводной сестрой по отцу. Они подружились, и так как Анна понимала прекрасно, что Майкл не претендует на наследство отца, они стали проводить много времени вместе, и Кент понял, что у него появилась настоящая младшая сестра, о которой он так долго мечтал.
- Однажды Анна, не спросив разрешения у Майкла, привела на условленный между ними ужин, отца, и тогда Майкл в первый и последний раз виделся с графом Кентом, который через день погиб при загадочных обстоятельствах. Полиция рассматривала разные версии случившегося, но затем, неизвестно как, они узнали о том, что у Кента был сын и явились к Майклу в квартиру с обыском, где нашли у него под кроватью пистолет, из которого был убит граф. И, несмотря на то, что отпечатков пальцев на пистолете не было, как и мотива для убийства, весь Лондон потрясла новость о том, что незаконнорожденный сын графа Кента убил его ради наживы. Обвинения были сняты за недостаточностью улик, но уже тогда Майкл понял, что оставаться в Лондоне ему нельзя, поэтому он попрощался с матерью и уехал в Нью-Йорк, где о нем никто не слышал и не знал.
- Сначала Майкл хотел сменить фамилию, но передумал, решив, что это вызовет подозрения. Вместо того, чтобы поступать в колледж и заканчивать образование, Кент записался на курсы подготовки в телохранители, проучился там два года, сдал необходимые тесты и устроился в одно из самых престижных охранных агентств Нью-Йорка.
- На данный момент продолжает свою работу телохранителя, но с недавних пор Майкл оказался втянутым в мир одного подпольного бойцовского клуба, где он спускает пар по ночам, и получает неплохие деньги за это. Если этот секрет всплывет наружу, то его тут же уволят, но он старается быть по максимуму осторожным и предусмотрительным.

Плевать. Пофиг на все. Пофиг даже на то, что я стою посреди крутого ресторана, в котором может больше никогда не смогу себе позволить побывать, зарабатывая на жизнь в автомастерской, и я целиком и полностью представляю собой уморительное зрелище, потонувший в еде парень, которому даже все извинения официантки, стоящей рядом кажутся непрерывным бу бу бу, из-за того, что дерьмовее настроения у меня еще не было за все два месяца жизни в Берлингтоне. - Ничего страшного, - выдавил я из себя, хотя рубашка, в которой я сегодня приперся на встречу с потенциальным инвестором, стоила больше двух моих зарплат, да и брюки я как будто специально надел вместо привычных джинс, которые можно было заменить на новые без особых затрат. Плюс ко всему в колледже скопилась огромная куча долгов, и я чувствовал, что если дальше все будет также продолжаться, меня вышвырнут вон, тыкая пальцем на то, что я уже успел раза три влезть в драки и вообще не отличался примерным поведением. Некоторых преподавателей вообще бесила моя отрешенность, никто не хотел понимать, не хотел видеть ничего, кроме того, что есть на поверхности. Впрочем, кого я обманываю, в наше время никому нет ни до кого дела. Может поэтому я так подружился с Купером, который изрядно отличался от моих ровесников, целиком и полностью погруженных в свой собственный эгоцентризм, не желающих думать ни о чем, кроме популярности, будто мы до сих пор в старшей школе. Я свое обучение там вообще не помнил, были ли я среди тех бешеных фанатов спорта, у которого по стандарту девушка из команды поддержки, когда ты гоняешь в футбол или играешь в бейсбол, или я был мелким засранцем, которого все терпеть не могли, но боялись? Или был таким же раздолбаем и гулякой, а может алкашом, который непроходимо бухает и не бывает дома по несколько дней? Осточертело все. Вот о чем я думал, стоя посреди дорогущего ресторана, где мне не было места, где скорее всего каждый день ужинает Форд, насмехаясь над моим внешним видом. О да, она бы с удовольствием сейчас посмеялась, увидев меня в таком виде, да и скорее всего в зале сейчас присутствовал кто-то из ее знакомых, так что скоро все узнают о том, какой Пирс неуклюжий дуралей. Плевать. Уже плевать на все, уже кажется, будто жизнь вообще не имеет никакой стоимости, никому она не нужна. Официантка продолжала что-то говорить, но я как старая заезженная пластинка повторял одно и то же: ничего страшного. Абсолютно. Ведь все это действительно сейчас было для меня ерундой, на фоне основной и главной проблемы, которая не давала мне жить спокойно, которая мучила меня по ночам, вперемешку со снами, которые сбывались. Сегодня я видел во сне, как разворачиваюсь и ухожу от инвестора. Спрашивается, зачем пошел, если заранее знал, что уйду от него? Не знаю, и знать уже, если честно, не хочу, просто эти мои сны сбываются, и это факт. Я покинул зал, направившись невозмутимой походкой в мужской туалет. Мне нечего было больше терять, я не собирался возвращаться к тому человеку, который сулил мне прибыльный бизнес и безоблачное будущее. Не таким путем я собирался многого добиться, и пусть не знал, кем я был раньше, точно понимал, что сейчас я не в силах пойти по пути наименьшего сопротивления. Наклонившись к раковине, я умыл лицо, снял с волос желе, улыбаясь и расстегнув пуговицы на рубашке, выбросил ее в мусорное ведро. Хорошо, что моя кожаная куртка всегда была со мной, и когда я шел в туалет, прихватил ее собой с вешалки, на которую ее повесил менеджер ресторана. Надев на голое тело куртку, я застегнул ее, осматривая брюки, которые пострадали меньше рубашки. Решив, что до дома уж я дотерплю, я еще раз умыл лицо и посмотрел на себя в зеркало. Надо сказать, в нем отражался симпатичный такой малый, только очень грустный, очень потерянный, будто он оказался один против всего мира. Никогда еще я не чувствовал себя так паршиво, и потому, опустивший на пол рядом с раковинами, я уселся на итак испачканные всем подряд брюки и задумался над тем, что же мне делать дальше. Инвестора я продинамил, это он мне еще припомнит. Не хотелось связываться с местной мафией, но я надеялся, что такая мелкая сошка, как Адам Пирс, не заинтересует птицу его полета. В конце-концов, я не так много зарабатывал, чтобы быть ему какой-то помехой. Стоило признать, я отказался от огромного шанса выбиться в люди, и на какой-то момент даже боролся с искушением, ведь если бы на месте моей небольшой автомастерской открыли огромный автосалон, Вивиен Форд больше никогда бы не смогла пройти мимо меня с таким видом, будто ей противно даже дышать одним воздухом со мной. Но все это были глупости, и я понимал, что никогда не смогу переступить через себя, связавшись с таким человеком как тот, которого я оставил сидеть в одиночестве и недоумении там, в зале ресторана. Так я и просидел какое-то время на холодном мраморном полу ресторана, раздумывая над тем, что делать дальше. Прежде всего я собирался извиниться перед официанткой и возместить ущерб, который нанес своей неуклюжестью, ведь достанется за все именно ей, а за такое и уволит могут, а эта девушка ни в чем не виновата, и я не смогу спать спокойно, зная, что лишил ее работы. Поэтому я взял в руки телефон, набрал смс-ку Перальте, с которым я собирался провести остаток вечера в баре, после того, как уйду из ресторана, и в смс объяснил другу, что сегодня ничего не получится. Еще один нелепый день из жизни Адама Пирса медленно, но верно катился к закату. Я собирался закончить его не на той ноте, на которой шлепнулся посреди дорогущего ресторана на потеху местным богатеям.

Все началось тогда, когда реабилитация закончилась, он был дома, скорбь о брате проходила молча без лишних эмоций. Просто однажды Фред очнулся в другом месте, а не где он был некоторое время назад. Подобное повторилось несколько раз и это сначала списали на временную амнезию, которой вполне было место быть после аварии. Затем стали отмечать, что в эти промежутки времени, парень ведет себя странно, точнее не совсем типично для себя. Он стал теперь постоянно очень вежливо поправлять «Я не Фредерик, я-Фред», он перестал любить то, что любил раньше, все это списали на аварию и привыкли к подобным требованиям, как вдруг появилось «Я не Фред, я - Рик». У матери была истерика, мало того, что один сын умер, другой хочет довести ее до сердечного приступа. Но парень, будто не понимал в чем ее недовольство и просто ходил и угрюмо на нее поглядывал. Миссис Мортейн, недолго думая, отправила сына психотерапевту, пусть он разбирается с ним и объяснит, что нельзя так поступать с родными родителями. Психотерапевт был менее категоричен по этому поводу и после ряда сеансов предположил, что у парня диссоциативное расстройство идентичности, попросту говоря, раздвоение личности. После такого исхода дела, мать уже была бы не против того, если бы это оказался просто юношеский протест, но увы, еще ряд специалистов подтвердили это предположение. Хорошо, что Фредерика не было в этот момент «в сознании», а иначе бы ему пришлось услышать о том, что мать всегда знала, что он не нормальный и псих. Все это выслушал «Рик» и будучи видимо спокойной личностью молча это все выслушал, похоже слова матери для него ничего не значили. Она же в свою очередь хотела запихнуть его в психушку. Когда Фредерик «вернулся» он был в ужасе от предстоящей ему перспективы и стал уже разговаривать со специалистами, ища у них поддержку. Те провели исследования и подтвердили, что эти две личности безопасны для окружающих, но опасны для самого Фредерика. Просто он может однажды очнуться за рулем и разбиться. На это ему уже было плевать. Мать была против, а отец, до этого молчаливый, встал на сторону сына и лишь по этому он остался в доме родителей. С матерью они игнорировали друг друга, а сам Фредерик решил жить дальше, не смотря ни на что. Школу он закончил, не без помощи друзей, которые в случае чего помогали ему с ориентироваться и терпеливо рассказывали то, что он не помнит, а так никто и не замечал что с ним что-то не то. Фредерик понимал, что он не сможет все время рассчитывать на друзей, особенно, когда решил поступать в университет на факультет журналистики. Он не хотел рассказывать первым встречным о своей особенности, поэтому твердо решил справляться своими силами. Ситуация еще сглаживалась тем, что Фред и Рик не были против факультета журналистики, поэтому по возвращении Фредерик мог не бояться, что окажется на каком-нибудь другом. За годы обучения в университете контроль Фредерика над телом ослабевал, а его новые друзья появлялись все чаще. Фред и Рик, к счастью, решили взять все в свои руки, у них со временем выработался свой распорядок. Каждый записывал, что происходит с ним в течение дня, поэтому оба были в курсе и особых эксцессов не происходило. Успешно окончив университет, Мортейн перебрался на съемную квартиру. Фред и Рик постоянно ругались, о том где должны лежать вещи. Ругались - это конечно громко сказано, скорее были гневные e-mail и записки на холодильнике. Фредерик же вообще не узнавал свою квартиру, так как появлялся очень редко.
На данный момент ситуация выглядит примерно так. Фред и Рик – два брата, которые живут на одной квартире. Они купили ее позже, чтобы у каждого была своя комната. Посещая ее, создается впечатление, что там живут два человека, обе жилые комнаты, обставленные по-разному, разный гардероб. У них даже разные телефоны. Живут они как холостяки, так как трудно объяснить женщине, что ты резко исчезаешь и не звонишь ей, не потому что ты козел, а потому что тебя никто не спрашивает. Они продолжают делать записи, чтобы держать другого «брата» в курсе дел – от тех же пометок на холодильнике до диктофонов. Удивительно, но у этих двоих есть свои друзья, даже общие, кто-то знает всю ситуацию, кто-то воспринимает его как друга, который вечно куда-то пропадает. Фред – работает внештатным журналистом, а Рик реализовал себя как литературного критика. Для них это было удобно, так как работай они по нормированному графику, их бы попросту уволили. Сам Фредерик, в тех редких случаях, когда появлялся надолго, занимался работой Рика, правда, был более мягок в своих суждениях. Да и по правде говоря, он все больше занят тем, чтобы привести себя в норму и вернуть нормальную жизнь. С родителями отношениям нормализовались, парень был молчаливо благодарен отцу, который когда-то поддержал его, а мать…на расстоянии и по телефону, у нее создавалось впечатление, что у нее снова два сына. В общем, все было бы очень весело, если бы не было так грустно.

-Фред.
Его условно называют «хорошим», потому как от этого парня кроме позитива в принципе никто ничего не получал. Веселый парень, остроумный, при этом вежлив и тактичен, намеренно никогда никого не обидит. Придет ко всем на помощь, если вы его попросили о чем-то, он это выполнит с такой широкой улыбкой, будто это вы ему сделали одолжение. Можно подумать, что он совсем не понимает, что такое реальный мир, что в настоящем куча проблем, но этот парень везде найдет хорошее. Фред не может сидеть на месте, будто ему между ягодицами что-то мешает. Он всем друг, брат, сестра. Правда, некоторых и раздражают такие личности, но Фред в своих розовых очках не видит ничего. Он просто любит жить, ему нравится жить и он не упускает момента, чтобы прожить эти моменты своего пребывания на полную катушку. Его нельзя назвать «ангелом» только потому, что в случае чего он сможет постоять за себя, так как в студенческие годы занимался боксом, но он миротворец и захочет как можно дипломатичнее удалить проблему. В отношениях с женщинами галантен, будет намеками, полунамеками, флиртом завлекать их в свои сети. Всегда перезвонит, пришлет букет цветов и шоколад. Даже если прошла уже неделя. Любит родителей. Он звонит им и рассказывает о том, что у них произошло. Дети? Да обожает, готов нарядиться Санта-Клаусом и усаживать каждого к себе на колени, а потом весь год бегать и выполнять их желания. Одни словом, он очень открытый человек. Можно сказать, что это именно та часть Фредерика, которая когда-то была близка с Хэйденом.
-Рик.
Условно «плохой». Обычно в понимании этого слово имеется в виду такой парень на байке и в кожанке. Рика же наградили таким обозначением, потому что он практически не улыбается. Он не врет и говорит все в лицо, как оно есть. Он в отличие от своего «брата» видит весь черный цвет этого мира. Он терпеть не может какую – либо наивность и поиск хорошего, когда все плохо. Часто появляется, когда происходит такая ситуация, когда надо выслушать от кого-то критику о себе, так как не обращает на такое никакого внимания, очень стрессоустойчив. Он терпеть не может шум, общество и вообще людей. Знаете, даже у таких мизантропов есть друзья, которые плюют на их суровость и вообще их очень интересно раздражать. Рик не скучный, просто он не ценит все эти развлечения, он не получает от них такого удовлетворения, как от того же интеллектуального общения и книг. У него даже есть чувство юмора, только оно, как и он сам (фигурально) черного цвета, поэтому оно скорее проявляется в виде сарказма и иронии. Он – это те переживания, которые появились у Фредерика из-за сложных отношений с родителями, из-за потери брата. Так же он защитник. Он эмоционально равнодушен каким-либо упреком и ему глубоко плевать, что о нем думают. Как мужик, может врезать. Но его едкие замечания бьют не менее болезненно. Никогда не звонит родителям и не одобряет общение Фреда с ними, особенно, когда тот упоминает о нем. Отношения с женщинами основаны на максимальной честности. Сразу говорит о том, что возможно на утро они уже не увидятся и если такое случится, в отличие от Фреда, не перезванивает. У него намного чаще отношения на одну ночь, так как его честность не может выдержать ни одна женщина. Если дама толстая, он скажет ей что она толстая. Женщина, разумеется, устроит скандал, когда как для самого Рика внешность значения не имеет.
-Фредерик.
«Настоящий». Он, что логично, является «суммой» Рика и Фреда. Он серьезен, ответственен, но не зациклен на себе, он знает, когда веселиться, а когда работать. Он хочет жить, будет до последнего бороться за свое существование. Ему хочется найти себя, хочет найти женщину, с которой может связать свою жизнь. Если бы он мог, он бы погулял на всю катушку, но также он понимает, что если его вылечат, то он очнется полноценным собой и ему будет за шестьдесят. Фредерик всегда спешит, потому что в отличие от этих двоих он пользуется своим телом гораздо меньше и большую часть времени для того, чтобы избавиться от них. Из-за этого же он и слегка нервный, но на самом деле он спокойный, однако если его разозлить он и может отвесить вам пару «комплиментов». Важно понимать, что качества, которые есть у Рика и Фреда, все они есть и у Фредерика, просто не в таком сильном проявлении. Во Фредерике острые углы Рика сглаживаются, а безмерное жизнелюбие Фреда начинает приобретать допустимые нормы. Первое, что он делает, когда появляется - это звонит друзьям и своему психиатру из чего можно сделать вывод, что на родителей он так же обижен, поэтому звонит им, когда задерживается надолго. Правда, разговоры эти очень натянутые. Отношения с женщинами ему практически нереально построить, это либо старые связи, либо мимолетные знакомства, которые трудно продолжить в связи со своими частыми отлучками.

Внешность: вот так, ну ладно-ладно + трусы

Наверное, все люди собственники. Даже чертовы альтруисты в чем-то да не любят делиться. И, наверное, это даже нормальное чувство, когда ты знаешь, что твое это твое, а не еще чье-то. Ведь нельзя же считать нормальным, как кое-где принято, делиться своей женой с гостем. Просто взять и дать жену в пользование. Это как так? Хочется думать, что предел есть у всех. Редко встретить детей, которые не хотят СВОЮ комнату, СВОИ игрушки, то есть все это чувство собственничества формируется с детства. Нельзя ругать ребенка, когда он не хочет делиться своей машинкой с другим мальчиком. Сомневаюсь, что вы так же легко дадите попользоваться своей машиной. Да ваша-то машина, это самый настоящий автомобиль, а не как у него, обычная игрушка! Согласитесь, не честно. Возможно,  и можно назвать этого человека жадиной, но можно ли назвать жадиной человека, который не хочет делиться своим телом? Звучит смешно, согласен. И я сейчас совсем не о проституции.
На минуту представьте, что в вашем теле живут еще двое. Не паразиты, которые живут за счет ваших ресурсов, а именно живут как человек. Смотрят вашими глазами, трогают вашими руками, а самое обидное, занимаются сексом с женщинами, а вам от этого никакого удовольствия. Вы практически не знаете, какого жить в двадцать пять лет, потому что появляетесь в своем теле раз в два месяца на неопределенный срок. Нельзя назвать это жизнью. Вот так не повезло Фредерику Мортейну, который был вынужден уступать свое место другим.
Например, сейчас там был Фред.
Надо сказать, что Фреду было плевать, что он не один в этом теле, ему казалось, что чем больше, тем веселее. Со временем и он и Рик стали воспринимать это действительно так, как это представлялось другим. Они братья, спавшая рядом, была ему не знакома, но он ведь находиться не в своей комнате. По отработанной схеме, Фред поднялся, сложил одежду брата в шкаф и ушел в свою комнату.
Когда девушка проснулась, Фред, как обычно объяснил, что его брат очень извинялся и что ему пришлось срочно уйти. Мортейн напоил ее утренним кофе, они мило поболтали, такой уж был Фред и затем она ушла. Оставшись один, он мог смело выйти с гитарой на балкон и спеть песню своим любимым соседям, которые, он был уверен, тоже его любили, но скрывали это за бранными словами в его адрес. Рик ведь такой же. Людям трудно говорить о своих истинных чувствах.
Дальше Фред, налил себе чай и сел за свой ноутбук, чтобы написать статью о проблеме детей, в детском саду, куда ходит его племянник разыгралась настоящая драма. Шекспировские страсти отдыхают. Он уже набирал заголовок, как в дверь вдруг позвонили. Фред никого не ждал, Рик тоже никаких сообщений не оставлял. Мортейн подошел к двери, забывая про то, что он вообще-то в одних трусах и надобно одеться, и распахнул ее, на пороге стояла какая-то девушка.
- Добрый вечер, - не успел Фред сказать в ответ приветственные слова, как девушка с гневным взглядом начала говорить такое, о чем сам мужчина и понятия не имел. - Итак, лжефилософия, да? – девушка так смотрела на него, будто когда-то, лет семь назад, родила от него ребенка, а он слинял и теперь она наконец-то нашла его.
Ну, он странно смотрел на нее, пытаясь заставить себя вспомнить, что он натворил. Хотя, что он мог натворить? Он же прелесть и не важно, что все соседи хотели дать ему, его же гитарой, по голове. Потом она зачем-то дала ему газету. Он  не особенно любил читать газеты, там вечно пишут какую-нибудь гадость. Он позволял себе лишь писать статьи и то, стараясь освещать больше положительного, чем отрицательного. - Да ещё и бездарная. А сами ничего не пишете. Ай-яй-яй, какая жалость. – Он понятия не имел о чем она, но последние слова прозвучали обидно. Как это не пишет? Пишет. Статьи. И вроде говорят не плохие. Правда, говорят, в них мало объективности. Ему даже стало немного стыдно. - Только критиковать и знаете. Какая прелесть.
Критиковать? Он? Вот уж нет! Что она такое говорит? Фред никогда никого не критиковал. Он задумчиво развернул газету. «Очень занятно. Мужчина, которому за сорок, решил уйти от жены, а та натравила на него их же собаку и та укусила его за причинное место. После чего решение мужчины неожиданно изменилось, и он решил остаться с супругой. Ну, надо же. Хорошо, что семья не распалась!» Взглянув на девушку, он вдруг понял, что она пришла к нему не для того, что сообщить такую прелестную новость. Он перевернул газету, там уже наблюдалось нечто менее интересное, какая-то рецензия на книгу некой Мэривэл Уэбер, критиковал ее…Фредерик Мортейн. Фред медленно перевел взгляд на девушку. Ситуация мгновенно прояснилась. Фред готов был поспорить, что эта прелестная девушка и есть та самая Мэривэл Уэбер, на книгу которой Рик, по своему обыкновению, высказал свое «Фу!» «Да, я умный». Фред с грустью наблюдал за тем, как его братишка может легко обидеть человека, при этом считая это своим долгом, говорить правду. Для Рика правда, что все люди жалкие людишки с низменными желаниями, для Фреда люди замечательный народ, которых надо любить и дарить радость. Каждый прав для себя. Только правда Рика, врятли кому-то нравится, кроме него самого, разве если бы она понравилась этой девушке она пришла бы сюда. 
-Боюсь, вы приняли меня не за того, - Фред протянул ей газету обратно. – Это, - он указал пальцем на статью. – Писал не я, а мой брат, Рик. А я – Фред, - он протянул руку и не дожидаясь, когда девушка сама ее протянет, пожал ее и отпустил. – Проходите, - он отступил в сторону, давая девушке пройти.